Разлуки и встречи. Люди ветра - Ольга Захарина

Решиться на побег было сложно. Её привязанность к этому мужчине стала поистине чудовищна, но Анариэль прекрасно знала, что её ожидает. В отличие от своей матери, потому что даже самый упертый Воин Ветра не решился бы повторить такой эксперимент дважды. А она уже ходила по этим граблям. Тогда она так глупо попалась в ловушку… Впрочем, ей совершенно не хотелось вспоминать ту жизнь. Дело в том, что человек ветра, лишенный дороги, не просто умирает. Он не только теряет силу, сначала ветра, а потом и физическую, но, если его душа не способна оторваться от тела, она также начинает разрушаться. Остаётся разум, но у него появляется серьезная проблема: от страшных мучений души и тела, от проявляющейся в таких ситуациях острой клаустрофобии, от оторванности от всего самого дорогого, что у него есть (то есть, дороги и ветра), – он просто сходит с ума. Душа полностью обессиливает, как правило, первой. Потом ломается разум. Может остаться отныне безумное тело, но и это ненадолго. А потом приходит свобода. Полная, безграничная и безнадежная свобода разрушенной личности, обладающей силой стихии, ведь плена больше нет. Ураганы, бури, тайфуны, – страшные, сметающие города и страны, питающиеся чужими смертями или тем острым чувством, когда всё живое освобождается от жизни. Да, это то, во что превращается обезумевший человек ветра. Отныне и навсегда, потому что таких не терпят. И в бой идут Палачи, убивающие навсегда, ибо только они могут остановить бешеную стихию. Об этом обычно не говорят. О таком никогда не говорят новичкам. Только всё равно, каждый рано или поздно сталкивается с этим. И если один раз ты прожил такое сам, то ты скорее найдешь способ самостоятельно перегрызть себе горло, чем пойдешь по этой тропе снова.

Поэтому следующей ночью, когда Микаэль заснул, она тихо оделась и бесшумно ушла из его квартиры и жизни, надеясь, что навсегда.

***

Когда Микаэль проснулся, то почувствовал, что квартира опустела – Анариэль ушла. И записки она, конечно, не оставила.

Весь день он пытался её искать. Нарезал по городу круги на машине, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, но не слышал ничего. Вечером, уже дома, он пытался отвлечься от этой проблемы, сказав себе, что и не надеялся на то, что она задержится у него надолго. Но даже думать о чем-то другом у него не получалось. И это было странно, ведь раньше он таким не страдал. Раньше. А действительно, что было раньше?

Микаэль прекрасно помнил, что часть воспоминаний девушки той ночью прошмыгнули мимо его сознания, но это было дело поправимое. И раз заняться чем-то другим не получалось, он сосредоточился и принялся выуживать чужую память на свет. Как мог, как умел, а мог и умел он достаточно много.

Итак, вот он, первый пробел. Что тут у нас? Опаньки! Миловидный мальчик лет двадцати. Что-то в нём знакомое. Мик внезапно понял, что не просто знакомое – это он, только несколько веков и жизней назад. Близорукие от постоянного чтения при ненадежном свете свечи глаза и мягкость мальчишеского лица дела не меняли. Значит, они с Анариэль встречались и раньше. Интересно, и что же тогда произошло? Память снова пыталась заартачиться, но Мик упрямо полез дальше. Надо же! Кроме всего прочего, он тогда её спас от гибели. Веселое у него хобби, ничего не скажешь. А вот ещё какой-то странный разговор с другом Анариэль, высоким, белобрысым, с нечеловеческими янтарными глазами. И этот друг сказал, что за спасение её жизни, в будущем он станет также воином ветра и её учеником.

Микаэль хмыкнул. Видимо, пророчество не сбылось. А ну-ка посмотрим, что там дальше за пробел? Память сопротивлялась, но не устояла перед напором любопытного Мика. Ничего себе! Герцог, ни больше, ни меньше. На этот раз он узнал себя почти сразу. Да и по характеру герцог был ближе к нему, чем тот мальчик. Вот они встретились с Ани, вот она пытается его убить, а вот… Микаэль почувствовал, что впервые в жизни краснеет. Да, как честный человек, после такого он обязан был жениться. И женился. Счастливые сцены семейной жизни перемежались разлуками и препонами, чинимыми врагами. А вот тут она чего-то испугалась, сложно понять, чего именно, и удрала. Знакомо. Микаэль вдруг почувствовал боль и одиночество покинутого герцога. Не лучшее переживание. Честное слово, это было весьма жестоко с её стороны.

Но ведь было ещё что-то. Какой-то крошечный осколок памяти. Не встреча даже, а проекция пересечения мыслей во сне. Вот он, дрянь вертлявая, попался! Не хочет открываться, ничего, сейчас попробуем по-другому. Теоретически, Микаэль знал, что весь опыт прошлых жизней может быть открыт человеком. И теперь он потянулся к кусочку памяти Анариэль со стороны своего опыта. Если она помнит те события, значит, и он должен что-то помнить. В охотничьем азарте, забыв про осторожность, он кинулся вглубь своей памяти и жизней…

Утро заглянуло в комнату, яркими лучами пробралось под веки, заставив Сказочника вынырнуть из глубины сна. Он лежал, невидящими глазами уставившись в потолок и пытаясь привести в порядок собственные мысли, запутавшиеся в нитях сна и паутине чужих воспоминаний.

Вчера вечером он с упоением рассуждал, как здорово было бы поучаствовать в событиях, о которых рассказывал Лодинг. А сегодня ночью он на своей шкуре узнал, каково это.

Это был странный сон. Яркие картинки, фрагменты истории Скайлен не просто мелькали перед его глазами. Он был участником этих событий. Получил доступ к воспоминаниям, чувствам и мыслям своего героя.

Герой… Да, лучшего слова не найти.

Холодные капли стекали по лицу. А он смотрел в глаза своего отражения в зеркале над умывальником. В чёрных зрачках проснулось фиолетовое пламя. Такое же пламя он видел в своих глазах три года назад. Он ещё не ушёл ОТТУДА. Он всё ещё был ТЕМ, просто ему стали сниться странные сны. Сны, в которых было только небо и она. Облик ускользал, в памяти оставались только глаза. Это были просто сны, после которых он покинул свою страну, оставив магию, карьеру и могущество, немногочисленные привязанности и сочувствие во взгляде единственного достойного противника. Оставил свой мир, последними силами устремившись, куда – неважно, лишь бы она была там.

И она действительно была здесь, только лет на двести раньше тебя.

– Ничего, как-нибудь нагоним, – усмехнулся он своему отражению.

Фиолетовые бабочки кружили над столом. Они всё утро не приближались к нему, словно опасались увязнуть в липкой паутине необычного сна.4

На ватных ногах Мик добрался до кровати. Рухнул на неё, мокрый от пота. Его била крупная дрожь. Люди называли его Сказочником, но у него было и другое имя. Он это помнил. И всё бы ничего, но магу и разрушителю, этакому Всаднику Апокалипсиса, иногда снились сны, сродни их с Ани опыту случайного обмена памятью. Вот эти сны и подействовали на Мика как прямое попадание молнии. В этих снах всегда была Анариэль, и каждый раз эти сны заставляли Сказочника резко менять свою жизнь. А один из этих снов…

– Господи, – думал Микаэль, – никогда не задумывался, есть ли ты. Но иначе и быть не может. Если Ты слышишь, пусть она простит меня. Я готов отдавать свою жизнь за неё по сотне раз на дню, но пусть, смотрясь в зеркало, она никогда не видит спесивого ублюдка и кровавое тело на снегу! Хотя, раз это могу помнить я, значит и ей когда-то придется вспомнить. Я же даже не могу её любить. Я отдал своё сердце за возможность её встретить. И вот, встретил. Пусть она живёт, Отец! Пусть живёт и не вспоминает меня, дурака!

5

Маграв нашёл её через день после того, как она покинула квартиру Мика. Ей пришлось перебраться на другой край огромного города, только здесь, на пустыре, среди куч строительного мусора, она почувствовала себя полностью открытой и стала ждать. Они появились всего через час. Сначала из воздуха соткался маг, а за ним неуклюже выпрыгнула в этот мир оставшаяся в живых тварь.

– Что, подстилка ветра, вылезла из норы? Значит, будешь сейчас умирать, – выкрикнул сумасшедший.

Впрочем, Анариэль не имела ничего против того, чтобы умереть, и даже этот загаженный пустырь казался ей подходящей декорацией для этого. А хорошо, что маг не успел или не сумел наделать ещё чудовищ, способных перемещаться между мирами, все-таки нужно не только умереть, но и его прихватить с собой. Чтобы подбодрить противника, а заодно, прояснить ситуацию, она крикнула в ответ:

– Не дождёшься, бесноватый! Что одну суку с собой приволок, кобелей ей наделать времени не хватило, или ума?

Грубость подействовала. Повинуясь мысленному приказу мага, чудовище двинулось в бой. «Значит, всё-таки времени», – подумала Анариэль. Она выставила руки перед собою, растопырив ладони, и с кончиков её пальцев сорвался десяток шаровых молний. Очень быстро они настигли цель и взорвались у морды чудовища. Они его даже не ранили, но Анариэль, успевшая познакомиться с устойчивостью таких монстров к магии, на это и не рассчитывала.